Мы вчера убили послезавтра - Страница 16

Олеся сидела вся заплаканная, Дима, не прекращая, взъерошивал рукой волосы. Вот же блин съездили проверить "родинку". Ни о чем не подозревая, они просто по пути с работы заехали в районную поликлинику. Диме сразу не понравился взгляд, который тамошняя врач бросила на "родинку". Но она ничего не сказала, а просто выдала направление на обследование в ЦАМ — Центре Американской Медицины. Районные поликлиники назначали лечение только в очень простых случаях. Если болезнь была сложнее простуды, местные врачи, имевшие всего 3-летнее образование, были не в силах с ними справиться. Как хорошо, что американские друзья обеспечивали здравоохранением граждан ЛЕР совсем на другом уровне. В каждом городе было несколько многоэтажных белых кубов с зелеными крестами на каждой стороне здания. Вот в один из таких "кубов" Дима и привез Олесю. Анализы заняли совсем немного времени. Их обоих врач пригласил в кабинет, где и вынес приговор — рак кожи. У Олеси случилась истерика, которая только-только начала сходить на нет.

— А когда надо к лечению приступать? Ну чтоб не поздно было? И сколько лечение будет стоить? — Попытался задать практические вопросы без эмоций Дима.

— Болезнь находится уже на той стадии, что чем быстрее мы начнем лечение, тем лучше. В запасе у вас есть максимум месяц. Стоимость безоперационного курса лечения довольно высока, она составляет около полутора миллионов долларов…

— Сколько!? У нас нет таких денег! Да и собрать столько мы не сможем. — Взволнованно сказал Дима.

— Одну секунду. Я знаю, что стоимость очень высокая. Но это новейшая технология. Лечение рака без проведения операции. И есть вариант, что для вас эта терапия будет проведена совершенно бесплатно.

— И что это за вариант? — Очнулась от своего "зависшего" состояния Олеся.

— Программа "Чистый генофонд". Смотрите, причины рака кроются в основном в генетической предрасположенности к нему. То есть у вас Олеся, в геноме имеется какой-то сбой, который и привел к заболеванию. Цель программы "Чистый генофонд" в том, чтобы не позволить рождаться детям, с "ошибками" в генах. Если вы согласитесь на стерилизацию, лечение рака будет оплачено из фондов этой программы. По сути своей всем будет только хорошо, вы забудете про рак, как про страшный сон. И человеческий генофонд станет чище.

— Как чище, как стерилизацию!? Олеся не сможет иметь детей? Нет, это невозможно. Да и нет у нее никакого "плохого" гена. Она просто бодиарт-дизайнером работает. А там же вы сами знаете, краски радиоактивные. Вот из-за них и рак. А так все у нее нормально с генами и…

— Вы ей кто? — Перебил Диму врач. — Ах, жених! Вот тогда послушайте, раз жених. У вас, у русских, не бывает с генами все нормально. Вы вспомните, сначала русские веками травили себя алкоголем. Потом из-за своей безалаберности и наплевательскому отношению к природе, своей промышленностью ваши предки угробили экологию. А что они ели? Сплошные канцерогены. Причем тут какие-то краски? У вас на все население 6 % людей с нормальными генами. Предкам своим скажите спасибо, а не краскам.

— Нет, все это правда, конечно. — Согласился Дима. — Но может не надо стерилизацию. Мы детей хотели…

— Да мало что вы хотели! Детей рожать, чтобы они этот ущербный генетический код дальше несли? У вас ответственность перед обществом есть вообще!? Перед потомками, перед детьми вашими будущими! Детки, мы хотели сделать вас генетическими уродами, так что ли?

— Ну а может не в гене дело. Олеся любит ВПП есть. Я слышал, от них тоже рак бывает…

— Да вы что? Вы в своем уме!? Кто вам подобный бред сказал!? — врач перешел на крик. — Дааа, бесполезно из вас пытаться людей делать!

Вопль врача заставил, сидевшую молча, и глядевшую на улицу Олесю вздрогнуть и вернуться в свое тело. Она произнесла:

— Доктор извините его, пожалуйста. Это он от моего диагноза так. — И уже обращаясь к Диме. — Все, перестань. Нам помочь хотят, а ты!

У Димы схлынула от лица краска, он попытался что-то сказать, но связанных слов у него так и не вышло. Он только смог сдавлено пробормотать: "Извините".

— Да ладно уж. Спишем это на шок, молодой человек. Так вы запомнили, что у вас максимум месяц? Потом даже американская всесильная медицина вряд ли сможет вам помочь. Вы готовы дать ответ сейчас?

Олеся кивнула, но лицо у Димы опять покраснело и он, глядя в пол, выдавил из себя:

— Доктор. Мы еще подумаем. Немного. Можно?

— Думайте-думайте. Хотя думать нечего. Не простуда у вашей невесты все-таки. Жду вас на следующей неделе. Записаться на прием можете по телефону или зарезервировать время по Сети.

В машине Дима и Олеся ехали молча. "Какая она у меня молодец", — думал Дима, — "Узнала, что смертельно больная, а как держится. Ни слез, ни истерик. Сидит и просто молчит. Хотя нет, вон губы как дрожат и глаза на мокром месте. Маленькая моя, как же тебя поддержать?"

Они уже подъехали к дому Олеси и Дима потянулся, чтобы ее обнять. Олеся со странным выражением лица отстранилась и сказала:

— Дим, ты не обижайся ладно? Я одна хочу побыть. Совсем. Ты лучше езжай сегодня к себе. Завтра созвонимся. Не обижайся. Мне надо.

— Да конечно малыш…

Олеся, не глядя на него, вышла из машины и торопливым и сосредоточенным шагом вошла в подъезд. "Что же делать, где выход искать" — металось в голове у Димы. А нет выхода, все их жизнь с Олесей изменилась раз и навсегда, она больше никогда не будет радостно-беспечной. И чтобы он сейчас не придумал, он ничего не сможет изменить. Рак, это как приговор суда, обжалованию не подлежит. Хотя… постой… а ведь ему говорил про рак кое-что Глыба. Может постараться для этого суда найти новых свидетелей? Несмотря на поздний вечер, Дима с визгом развернул машину и погнал ее по направлению к своей работе.